— Готова почку свою отдать! Вот какое у меня положение! Уж и не знаю, к кому обращаться. Ни у кого помощи не могу добиться!
Женский голос в трубке был преисполнен мольбы и отчаяния. Какое сердце не дрогнет от такого душевного крика? Естественное желание — мгновенно броситься на помощь утопающему. Но на приглашение прийти в редакцию она отказалась:
— Не могу выйти, внук болен. Ребёнка мать бросила, а я вот воспитываю. Мне не с кем его оставить. Приезжайте лучше вы, записывайте адрес…
И вот я уже сворачиваю к неприметному проулку, где, кажется, жизнь остановилась… В бараке, где живёт моя героиня, стоит неприятный затхлый запах. Это от сырости, пыли и грязи… Пол как будто уходил из-под моих ног, гнилые доски шатались и скрипели. Где же нужная квартира, ничего не видно? Но тут дверь где-то в глубине барачного коридора открылась и спасительный луч света вывел меня.
Хозяйка низким, хрипловатым голосом пригласила в комнату. Там маленький мальчик лет четырёх, тоненький, как тростиночка, городил себе шалашик из подушек от мягкой мебели… Услышанное поражало и удивляло…
— Я недавно потеряла сына. Скоро девять месяцев… Пить ему нельзя было нисколько, у него была группа инвалидности. И всё из-за жены, мамаши его, — Галина Ивановна кивнула в сторону ребёнка, который, казалось, давно уже привык к таким разговорам. — Попалась ТАКАЯ!… 28 лет, она нигде не работает и никогда не рабатывала. Ей выгодно было поить его. Они пируют, а я потом с сыном отваживалась, отпаивала, нянчилась… Когда трезвый — заботы не знала. Всё сын делал: и дров заготовит-наколет, и сготовит вкусно. Невмоготу стало, развелся с женой, но алименты платил детям. В июне умер. Хоронила — я. В долг. Недавно только похоронной компании остатки выплатила. Моей пенсии на жизнь не хватает, как тут почку не отдашь? Задумаешься…
А сноха-то до сих пор пьёт. Живёт у своей матери. У неё второй ребёнок есть — три годика ему. Всю беременность пила… Ухажёра себе сразу же нового нашла… Первого ребёнка — Мишеньку — мне подбросила. Он у меня с самого рождения и живёт. Ведь я с ним везде — и по больницам, и по врачам, и анализы ходим сдаём, и одеваю его и кормлю, и занимаюсь с ним!
Сноха моя бывшая где только ни стоит на учёте: и у социолога, и у нарколога, и в опеке, и в «Гименее». О ребёнке не вспоминает…
Рассказ женщины напоминал игру в одни ворота. Не повезло со снохой, пьющая попалась, безответственная мамаша. Ребёнка бабушке отдала, а с деньгами обманывает: отдаёт положенную пенсию на Мишеньку по потери кормильца не всю до копеечки, а намного меньше. Галина Ивановна прекрасно знает, сколько кому государство насчитало — консультировалась. Мол, если вместе с детским пособием да за садик, то получается 4800, а они отдают — 3900. А вот доказательств обмана у неё нет. Сплоховала, не взяла расписку от снохи. Но линию ведёт свою энергично.
— Да вы поспрашивайте у соседей! Недавно её видели в соседском доме — пировала, так на сына-то и не взглянула. А ребёнок её боится, даже в садик не хочет ходить, чтоб мать свою там не увидеть. Говорит, я маму не люблю, я маму убью…
У меня внутренний ступор. Такую информацию надо переварить… А Мишенька, о котором шла речь, даже не отреагировал, как будто слышал эти жуткие слова тысячу раз.
— Хорошо, расскажите про Мишеньку, какой он? — я попробовала вывести бабушку на более душевный разговор, ведь в этом нежном возрасте маленькие «почемучки» преподносят нам столько нового, закидывают миллионами вопросов. Но в ответ — две-три фразы: читать книжки — не очень, а мультики по телеку — это он любит! Кстати, больным ребёнок нисколько не выглядел… И опять разговор вырулил на тему величины пенсии по потере кормильца и опекунских. Из чего стало понятно — ребёнок, по мнению бабушки, должен быть опекаемым, а бабушка, то есть Галина Ивановна, — опекуном. Так что же мешает?
— Не желает опека лишать эту мать материнских прав, нет, говорят, оснований,- возмущается бабушка. — Как это нет? Посудите сами: пьющая, гулящая, нигде не работающая, ребёнок ей не нужен! Однажды мне всё-таки удалось вытащить людей из опеки в ТУ КВАРТИРУ, чтобы они полюбовались видом пьяной матери! Те нос заткнули, но всё равно ничего не сделали! И я ничего не могу сделать! Одни долги выплачиваю, другие возникают. Пособие на внука тоже не могу получать — говорят, вы ему никто! Живёт ребёнок со мной, а у него здесь нет никаких прав. И у меня на него никаких прав.
— И всё-таки, что же вы хотите от снохи?
— Пусть пишет мне документ, что передаёт мне Мишу на воспитание! Этот ребёнок ей не нужен! Буду, наверное, писать в Москву, там есть человек по правам ребёнка. Может, он поможет. Нужно лишить эту мать-алкашку материнских прав!
У КАЖДОГО СВОЯ ПРАВДА
Перегруженная печальными эмоциями от такой, казалось бы, жизненной несправедливости, увиденной и услышанной в этом заброшенном бараке, я стала искать дом, где живёт мать маленького Мишеньки. Как ни странно, дверь мне открыли, а за ней открылась взору очень чистая и обихоженная квартира. Хозяйка — вторая бабушка Мишеньки и его братика Витальки — пригласила меня пройти на уютную кухоньку. К сожалению, мамы маленького Мишки не оказалось дома. Разговаривали с её матерью — Екатериной Петровной.
— Я была категорически против этого брака — он был старше Светланы на 10 лет. Она и не доучилась в колледже из-за него… А когда выяснилось, что уже ребёнка ждёт, то было поздно что-либо делать — решили рожать. Родился Мишенька, копия отца. Через год и второй ребёнок. Друг за другом. Светлана, конечно, не работала…
И тут я невпопад рассказала, что сватья считает второго ребёнка, мягко говоря, не от законного мужа, не от её сына… Бабушка охнула и схватилась за чашку с водой.
— Да что вы такое говорите! Да вы посмотрите!
На большом снимке, оформленном в красивую раму, стояли два пацанчика, удивительно похожие друг на друга! — Это я их сфотографировала! Как две капли воды! Как не стыдно такое говорить? Эта женщина очень ненавистно настроена против Светланы. Во всём винит только её…
— Но почему Света отказалась от ребёнка?
— Она не отказывалась от него. Дело было во время похорон. Многие это слышали, как сватья предложила забрать ребёнка себе, а моя дочь согласилась. Лично я была против. Посмотрите, у нас все условия созданы для детей. В квартире провели ремонт, поставили новые окна, купили мальчикам двухъярусную кровать. У нас есть вода, а там в бараке вы видели какие условия? Бог ей судья… Лично я сторонница строгих методов воспитания: режим питания нарушать нельзя, ходить в садик как на работу — обязательно. В отличие от Миши, Виталька садик никогда не пропускает.
— Та бабушка утверждает, что Светлана забыла о ребёнке.
— А как туда ходить? Эта женщина говорить нормально не может, встречает всегда с руганью, с криками, со скандалами. Но Света не забывает ребёнка: приходила туда, приносила подарки, пусть скромные, так где ж на богатые-то взять? Я, например, на пенсии, получаю 6500, но работаю ещё на двух работах. Помогаю дочери, пока есть силы…
— Суть претензий Галины Ивановны в том, что вы ей не всю Мишину пенсию отдаёте.
— Да, согласна, но вы посмотрите на мой счет за квартиру — 4400. У меня в квартире прописаны шесть человек и Мишенька в том числе. Кстати, вы его видели, как он там?
— Показался худеньким…
— Этой женщине нельзя доверять воспитание маленького ребёнка. У неё, по-моему, не всё в порядке с психикой. У неё были попытки к самоубийству!
В моём сознании промелькнула та самая фраза, с которой и началась эта история: «Я готова почку свою продать!»
— Не пробовали договориться в интересах ребёнка, а то ведь вам придётся ещё долго вести эту психологическую войну. А если дело дойдёт до суда?
— Я не отдам ей Мишеньку! Я тоже родная бабушка! Виталька и Мишенька — родные братья! Да, Светлана не права, но и этой женщине нужны только деньги! Она за счет Мишеньки хочет квартиру побольше получить, ведь их барак рано или поздно снесут! Вы знаете, Галина Ивановна, говорят, каждый вечер с подружками выпивают, любят повеселиться!
— А правда, что Светлана стоит на учёте в наркологическом кабинете?
— Нет, и никогда не стояла? А вот муж её там состоял, ездил в Рабочий городок ставил системы. Он пил задолго до женитьбы на Светлане. Пить ему нельзя было. У него была вторая группа инвалидности, но он и этого не смог подтвердить. Дали ему третью — саму низкую группу… В общем, никакой нормальной жизни там не было. А после развода Света только три раза алиментов от него и получила — 1350 рублей на двоих.
— Последнее слово — за родной матерью. Вы должны раз и навсегда прекратить войну за ребёнка в интересах самого ребёнка.
— Понимаю, но Светлана пока ничего не хочет делать. Уж сколь раз я ей говорила: «Сходи, напиши расписку!»
— И всё же, поговорите с ней ещё раз. Речь идёт о маленьком ребёнке — о вашем внуке, о её родном сыне…
В ответ то оправдания, то обвинения… Но только не слова о будущем маленького ребёнка.
ЕЩЁ ОДНА ПРАВДА
Специалисты отдела опеки и центра помощи семье и детям в случае с маленьким Мишей не видят причин для лишения матери родительских прав:
— То, что женщина не имеет на данный момент работы, — не основание. Да, она в трудной жизненной ситуации, но с нею можно справиться. Если постараться, работу можно найти, ведь у Светланы есть рабочая специальность — продавец-кассир.
Причина другая: у Миши есть младший брат, рождённый в законном браке от одного отца. С юридической точки зрения — они родные братья. А родных братьев разлучать нельзя!
Лично мне кажется, что в доме второй бабушки — Екатерины Петровны — условия для проживания маленького ребёнка гораздо комфортнее, чем у первой бабушки в бараке с печным отоплением и загаженном туалетом на улице. В конце концов, у Миши много родственников с той и с другой стороны. Но почему-то я не слышала его заливистого радостного смеха. А может, это уже начало так называемой эмоциональной запущенности? И это при живой матери… Интересно, слышала ли она, как её кровиночка говорит: «А я маму не люблю, я маму убью…»?
Ольга СИМОНОВА
P. S. : Все имена изменены.
