Оглядываясь на события сорокалетней давности, перед мысленным взором Владимира Пятыгина всплывают широкая гладь военного полигона, войсковая часть, радиорубка, казарма, лица сослуживцев.
Как тогда хотелось поскорей попасть домой из этой чужой и незнакомой Германии! Хотя командир роты уговаривал его, способного паренька, остаться на сверхсрочную… В 1981-1982 годах Владимир Пятыгин служил в Группе советских войск в Германии – в 153 танковом полку 47 гвардейской танковой дивизии 3 гвардейской танковой армии (Хиллерслебен).
– О том, что я буду служить за границей, узнал ещё до призыва и был очень счастлив. Тогда такая служба считалась престижной. И я мечтал о ней с детства. Помню, мне было лет 10, двоюродный брат вернулся со службы в ГДР, пришёл к нам в гости с подарками оттуда. Это были наклейки-переводки, жвачки – у нас их тогда вообще не было. И немецкий фонарик – трёхбатареечный, железный, блестящий, который у меня был долго-долго, пока я не сломал стекло. Тогда, в 1973 году, у меня закралось детское желание: «Пойду в Германию служить», – вспоминает старший сержант запаса Владимир Пятыгин. – В Советскую армию меня призвали в октябре, а в апреле я полетел в ГДР.
Владимир Пятыгин родом из деревни Первуновой Алапаевского района. Окончил сначала Первуновскую начальную, затем Невьянскую восьмилетнюю, а потом Кировскую среднюю школу, получив параллельно профессию тракториста-машиниста. В советские годы к доармейской подготовке относились серьёзно.
– Когда я учился в Кировской школе, военное дело у нас преподавал Голубев Николай Кузьмич. Сам он служил в Германии и рассказывал нам, что в ГДР стоят самые элитные советские войска и туда попадают самые образованные новобранцы. Он советовал нам хорошо учиться. Николай Кузьмич досконально преподавал нам военное дело. Я учился не очень хорошо, но был уверен, что всё равно попаду в Германию. После школы сначала пошёл работать – с правами тракториста меня взяли в колхоз «Пламя».
Во время работы в колхозе Владимира Пятыгина направили в Нижнетагильское отделение ДОСААФ, где в течение трёх месяцев, с июля по сентябрь, он получил профессию электромеханика широкого профиля. А через месяц ему пришла повестка в армию.
– Перед отправкой в Германию я сначала поехал в учебку. Думал, буду танкистом – в Германии преобладают танковые войска. Но в учебку я попал в Чебаркуль механиком боевой машины пехоты (БМП), то есть не танкист, а пехотинец. Маленько расстроился – ну что поделать? По окончании учёбы стал механиком третьего класса.
Когда в конце апреля прилетел в Германию, на пересыльном пункте встретил земляка, который не советовал мне идти в пехоту. Пришли «покупатели», смотрят личные дела и спрашивают: «У кого есть стаж тракториста?» Я посмотрел на погоны – связисты. Думаю, лучше в связь, чем в пехоту. Вышел и сказал, что работал до армии на тракторе. Меня и взяли. Правда, для службы на полковой управленческой машине я не подошёл – я видел её впервые и водителем служить не смог, потому что у меня прав не было. А у нас в роте из 36 человек были люди 12 национальностей, многие и русский-то толком не знали. Мне сказали: «Нам писарь нужен, у нас работы завал!» И вот меня из-за красивого почерка поставили начальником штаба роты – писарем. В мои обязанности входила вся бумажная работа по роте – конспекты занятий, выпуск боевых листков, подготовка и проведение политзанятий.
А перед окончанием службы три месяца после увольнения почтальона в мои обязанности входила доставка корреспонденции и писем для всего полка, а это полторы тысячи человек. Ходил пешком за два километра в дивизию, забирал четыре раза в неделю по три мешка писем, журналов и газет, сортировал их по ротам и взводам, – вспоминает Владимир Михайлович – Время от времени я писал заметки для газеты группы Советских войск в Германии «Советская армия». Например, о том, как ездили форсировать Эльбу – кто отличился, как в целом показала себя наша рота. Или как прошёл 500-километровый марш-бросок, где мы обеспечивали связь. Или как наша рота приняла участие в крупных учениях «Щит-82». При этом никаких секретов я не рассказывал.
Владимир Пятыгин служил телефонистом-линейщиком и занимался обслуживанием линейной телефонной связи. Но работа начальника штаба добавляла ему хлопот.
– Нагрузка была большая – я спал практически стоя. Допоздна делал документацию, готовил мероприятия. А утром нужно было идти дежурным по роте – у меня два дневальных, а я дежурный – смотрел за порядком, наблюдал, все ли ушли в столовую, на развод в парк или на занятия, проверял порядок в тумбочках и так далее. И шёл с докладом в положенное время. Командир роты видел, что я справляюсь и уже во всём на меня полагался.
Был 1982 год. В очередной раз я сходил на доклад к дежурному по полку. Он тогда сказал нам: «Ребята, смотрите в оба, что-то намечается». Мы только отмахнулись. И где-то в половине третьего ночи – боевая готовность номер два. Это уже не шутки. Всех подняли «в ружьё», всю технику собрали и выехали в запасной район. Остались мы, дежурные, дневальные и ещё несколько человек. К обеду стало известно, что в Польше была попытка переворота. Конечно, все эти часы ожидания нам было тревожно, ведь ракеты неприятеля были направлены на нас…
Служба заняла у Владимира Михайловича два года: полгода учебки в воинской части Чебаркуля, где в 1956-1958 служил его отец Михаил Семёнович и куда он приезжал к сыну на присягу. И полтора года в ГДР, где он прослужил до осени.
– К дембелю мы начали готовиться за полгода. В магазине военторга, что находился в нашей части, я купил себе чемодан. И приобрёл подарки, в первую очередь родителям – мама до сих пор хранит ту, привезённую ей из Германии, блузку. А также купил подарки сестре, брату и бабушке. Кроме того, подготовил форму, сделал дембельский альбом – у нас в роте был переходивший «по наследству» фотоаппарат и своя фотолаборатория, где мы печатали снимки. Нам говорили, чтобы мы не фотографировали технику и сами на её фоне не фотографировались, но мы не послушали. И конечно, такие фотографии из моего альбома на досмотре вырвали, – перебирая армейские снимки, говорит Владимир Михайлович. – Мы служили с удовольствием. С интересом. Меня даже хотели оставить там на сверхсрочную, но я поехал домой, о чём теперь сожалею… С армейскими друзьями мы до сих пор поддерживаем связь – часто созваниваемся, вспоминаем то время. А ещё рассказываем молодому поколению о воинской службе, хотя сегодняшние дети плохо знают историю и не отличают один военный конфликт XX века от другого. Вот мы на тематических встречах с ветеранами Группы советских войск в Германии и восполняем пробелы в образовании.
Владимир Михайлович говорит, что как бы высокопарно это ни звучало, армия научила его дружбе и взаимовыручке. И этим лучшим качествам он потом научил своих семерых детей и одиннадцать внуков.
Анна ОЩЕПКОВА
Фото из архива В. ПЯТЫГИНА
