Со времён великого русского писателя Гоголя в России по-прежнему живут и здравствуют наши исконные русские беды – дураки и дороги. Те же, кто занимается делами обездоленных и униженных, ещё и добавят, что наше национальное бедствие – волокита и бюрократизм. Порой дела доходят до абсурда, а одна-единственная справка, выписать которую медику или чиновнику – плёвое, минутное дело, приводит страдальцев в суд за защитой и правдой.
Страсти вокругсправки о смерти
Бабушка тихо отошла
Баба Маня прожила долгую и трудную жизнь. На момент, когда Господь прошептал над её изголовьем, что пора, мол, собираться, ей уже был 81 годок. Баба Маня и сама была не против предстать пред Всевышним, так как не могла уже переносить земные немощи. Врачи давно уже определили ей первую группу инвалидности, а к глубокой старости болезни совсем одолели её изношенный организм. Посудите сами, согласно медицинским диагнозам, бабушка страдала серьезными хроническими заболеваниями – дисциркуляторной энцефалопатией третьей степени, гипертонической болезнью второй и третьей степеней с риском четвёртой степени, грыжей пищеводного отверстия диафрагмы, декомпенсированным рубцовым стенозом, заболеванием желудка, осложнённым кровотечением.
Одно утешало бабушку: не зря она прожила на белом свете. Своё продолжение она видела в собственных детях, внуках, правнуках. Вот и в закатный час находилась рядом с нею её дочка Наталья, самая младшая из всех её детей, которая была очень привязана к матери. Ухаживала, мыла, кормила, подавала лекарства, вызывала врача. Только за последнюю неделю июня 2008 года лечащий врач навещала больную бабушку два раза.
20 июня Наталья отвезла матушку в больницу, ибо старушке сделалось совсем плохо. Но там в госпитализации бабушки отказали. Мол, дело безнадёжное, дожидайтесь её конца дома. Через неделю, когда состояние больной совсем ухудшилось, Наталья вызвала «скорую». Фельдшер «скорой» поставил умирающей старушке укол и, констатировав у неё агонию, сказал домашним, что та скоро умрёт. Через четыре часа баба Маня, действительно, тихо отошла…
В этот момент Наталья набрала номер «скорой», но в ответ услышала, что к умершей «скорая помощь» не поедет. Короткие переговоры с диспетчером «скорой» закончились следующей фразой: «Справку о смерти просите в ЦГБ».
«Делайте вскрытие!»
В этот же день, когда надо было готовиться к похоронам, Наталье пришлось встретиться не с сочувствием и сожалением по поводу кончины близкого и родного человека, а с истинным бюрократизмом и бездушием. Где? Да там, где должно прописаться милосердие, в ЦГБ. Но именно там Наталья получила очередной удар по душевному состоянию. С медицинской картой матери она прошла все кабинеты должностных лиц – лечащего врача, главного терапевта, заместителя главного врача по поликлинической работе, заместителя врача по лечебной работе и главного врача – с просьбой выдать справку о смерти матери. Однако вышеуказанные лица в должностях справку о смерти выдать отказались, мотивируя тем, что не могут выдать справку без патолого-анатомического вскрытия трупа.
Наталья, исполняя последнюю волю матери, которая была против посмертного вскрытия, от проведения этого мероприятия отказалась. После больницы, с её «душевным» приёмом, женщина, только что потерявшая мать, побрела в милицию, чтобы в ОВД установили факт ненасильственной смерти. Здесь ей больше поверили, и старший следователь при прокуратуре вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием события преступления, которым установлено, что смерть бабы Мани наступила от естественных причин вследствие её болезненного состояния и престарелого возраста.
«О неотложных мерах по качественному улучшению заполнения свидетельств о смерти»
Именно таким документом, как символическим флагом, размахивал представитель центральной городской больницы, когда слушалось это дело. Не выдержав несправедливости и бюрократического отношения медицинских работников, Наталья посчитала себя глубоко униженной и пошла в суд. Она обратилась с иском к ММУ «Центральная городская больница» МО г. Алапаевск об обжаловании действий должностных лиц, которыми ей отказано в выдаче справки о смерти Ивановой Марии Ивановны, а также об обязании главного врача ММУ ЦГБ выдать справку о смерти.
Бабушку родственники, конечно, похоронили и без медицинской справки. Но далее дело застопорилось. Без медицинской справки о смерти наследники не могли зарегистрировать смерть матери, а в органах записи гражданского состояния получить свидетельство о смерти М.И. Ивановой. А без свидетельства о смерти они не могли оформить социальное пособие на погребение и так далее.
Представитель ММУ ЦГБ на суде иск не признал, ссылаясь на пункт 3 приложения № 3 Приказа министерства здравоохранения Свердловской области «О неотложных мерах по качественному улучшению заполнения медицинских свидетельств о смерти…» № 348-п от 26. 06. 2000 года, в соответствии с которым, по мнению ответчика, запрещается выдача медицинских свидетельств о смерти пациентов, которым при наличии отрой хирургической патологии не проведена судебно-медицинская экспертиза.
Судья В. В. Петрашов, заслушав объяснения сторон, изучив материалы гражданского дела и материал проверки по факту обнаружения трупа, посчитал, что иск подлежит удовлетворению. Самое главное – юридически значимое обстоятельство, как факт смерти престарелой бабушки, инвалида первой группы, имеющей терапевтические заболевания, ответчиком не оспаривалось и судом неопровержимо установлено.
“Больница, твои возражения надуманны и необоснованны”
Суд, проверив возражения ответчика, посчитал их надуманными и необоснованными, так как ММУ ЦГБ исходит из неправильного толкования норм материального права.
Общеизвестно, что заявление о смерти должно быть сделано не позднее трёх суток с момента наступления смерти или обнаружения трупа. Для обеспечения регистрации смерти в органах ЗАГС Министерством здравоохранения РФ утверждена форма справки № 106/ у-98 «Медицинское свидетельство о смерти», которое выдаётся всеми больничными учреждениями, включенными в Перечень учреждений здравоохранения, осуществляющих выдачу медицинских свидетельств о смерти.
Справка о смерти выдаётся родственникам умершего лечащим врачом учреждения здравоохранения на основании наблюдений за больным и записей в медицинской документации, отражающих состояние больного до его смерти, или патологоанатомом на основании изучения медицинской документации и результатов вскрытия. При этом вскрытию подлежат умершие в учреждениях здравоохранения, пробывшие в этих учреждениях менее суток, при инфекционных заболеваниях и при подозрении на них и т.д. Совершенно понятно, что при наличии подозрения на насильственную смерть, а также на умерших, личность которых не установлена, врачебное свидетельство о смерти выдаётся только судебно-медицинским экспертом после вскрытия.
В нашем же случае, в соответствии с Перечнем, установленным Приложением № 4 Приказа Минздрава Свердловской области, судебно-медицинская экспертиза, связанная с патолого-анатомическим вскрытием трупа, при установленной острой хирургической патологии М.И. Ивановой, на которую ссылается ответчик, не является обязательной. И, тем более, само по себе отсутствие заключения судебно-медицинской экспертизы при установлении факта смерти не является основанием для отказа в выдаче медицинского свидетельства о смерти.
Суд решил
«Руководствуясь ст. ст. 194-198 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд решил иск Натальи Павловны Ивановой удовлетворить. Отказ ММУ «Центральная городская больница» в выдаче медицинского свидетельства о смерти М. И. Ивановой признать незаконным.
Обязать ММУ «Центральная городская больница» выдать Н.П. Ивановой медицинское свидетельство о смерти М.И. Ивановой».
Здесь надо отметить, что волокита с выдачей справки о смерти престарелой женщины тянулась пять месяцев. А без этой справки Наталья не могла зарегистрировать смерть матери и получить свидетельство о смерти, а также получить пособие на погребение, отменить регистрацию матушки по месту жительства и вступить в права наследства, открывшегося после её смерти. Наталья посчитала, что этими волокитными, бюрократическими и незаконными действиями должностных лиц от медицины ей нанесён моральный вред, выразившийся в нравственных страданиях, связанных с переживаниями по поводу нарушения её прав. И Наталья вновь обратилась в суд с требованием к ЦГБ о возмещении морального вреда в размере 600 000 рублей.
При рассмотрении уже этого дела суд под председательством того же судьи В.В. Петрашова учёл глубину нравственных страданий истицы и, руководствуясь принципом справедливости, решил: взыскать с ММУ «Центральная городская больница» МО город Алапаевск в пользу Натальи Павловны Ивановой компенсацию морального вреда в размере 3000 рублей и расходы, понесённые Ивановой на оплату госпошлины в размере 100 рублей.
Р.S. Не так уж и велики те деньги, что суд признал в качестве возмещения морального вреда. Сможет ли Наталья на эту сумму восстановить своё подорванное здоровье? Сколько ей понадобится времени, чтобы забыть свои многочисленные визиты в ставшую для неё ненавистной больницу. Главным моральным утешением для неё стал выигранный суд и то, что она отстояла свои права, а судебная коллегия оставила в сиде решение нашего суда. Эта публикация тому подтверждение.
Но доколе мы будем биться головой о бюрократическую непробиваемую стену, выпрашивая у чиновников любого ранга небольшого внимания к себе? В этом смысле позволю себе свежий пример из собственной жизни. Выполняя просьбу участковой медицинской сестры, я передала справку, подтверждающую льготы на лекарства, не сама собственноручно, а через сына. Причем была совершенно уверена в том, что там оценят мое быстрое реагирование. Медсестра нашего участка, при телефонном разговоре со мной, даже позволила оставить эту справку в регистратуре детской поликлиники. Но старинная народная формула «Без бумажки ты букашка, а с бумажкой – человек» на этот раз не сработала. Молодой человек с хорошей бумажкой пришёл в детскую поликлинику, а так как участок наш в девять часов утра не работал, обратился к женщине в регистратуре. Но его просьба передать справку на участок вызвала бурное негодование у регистраторши: «Что вы тут себе позволяете, каку таку справку я должна передавать? Я никому и ничего не должна! У меня тут вообще восемь тысяч детей значится!» При этом около окошечка регистратуры, кроме моего сына, вообще никого не было.
У меня к медикам ничего личного. Они ведь, по большому счету, не виноваты, что в России ходит такая непобедимая инфекция, как бюрократизм.
Ольга СИМОНОВА
по материалам суда.
Все имена и фамилии изменены.
