Из красной зоны


Корреспондент «АИ» побывала в ковидном госпитале Алапаевской районной больницы, куда каждый день поступает по 6-8 больных в тяжёлом состоянии. В понедельник здесь находилось 90 пациентов.
Косынка, комбинезон, бахилы, респиратор, экран, перчатки…
Вместе с врачами мы одеваемся в зелёной зоне госпиталя. – Вы привиты? – спрашивает главный врач Роман Козлов.
– Привита, и уже ревакцинирована, – отвечаю.

Это главное условие пребывания в госпитале корреспондента. В этом году был привит и весь медицинский персонал, работающий в красной зоне. Благодаря чему удалось значительно снизить количество болеющих медиков.

«А мы сегодня не умрём?»

Одетые в защитные костюмы, мы направляемся к самым тяжёлым больным – в отделение реанимации. Здесь лежат шесть пациентов, в основном, это жители Алапаевска. Все они находятся на аппаратах искусственной вентиляции лёгких (ИВЛ). Им тяжело говорить, всё, что они могут – это коротко ответить на вопросы врача о самочувствии.

– Четыре пациента подключены к современным неинвазивным аппаратам ИВЛ, при которых пациент может даже разговаривать. Это уникальная технология швейцарско-французского производства, которая используется именно при лечении ковида, – поясняет Роман Юрьевич.

Некоторые пациенты лежат на животе в так называемой прон-позиции, которую применяют при тяжёлой гипоксической дыхательной недостаточности. Так легче дышать.

К сожалению, свободных мест в реанимации не бывает. При необходимости разворачивают и дополнительные реанимационные койки. Технические возможности для этого есть. В больнице имеется десять аппаратов ИВЛ, прикроватные мониторы и другое необходимое оборудование.

– А мы сегодня не умрём? – спрашивают меня пациенты реанимации. И я не знаю, что им ответить, – рассказывает врачтерапевт Мария Козлова. – Мы делаем всё возможное. Но на такой стадии болезнь настолько непредсказуема, что сегодня у больного могут быть нормальные показатели, а завтра могут резко ухудшиться. Буквально за сутки поражение лёгких может увеличиться с 20 до 90 процентов.

– Вот так выглядят лёгкие с двусторонней полисегментарной пневмонией. По сути их вообще нет, – говорит врач, рассматривая снимки компьютерной томографии.

За выходные в госпитале умерло четыре человека.

– В эту волну летальных случаев среди пациентов стало больше. Болезнь стала агрессивнее, болеют тяжело и молниеносно. Когда в отделении умерла женщина 38 лет, я два дня дома ревела. Она была категоричной противницей вакцинации. Поступила к нам с тотальным двусторонним поражением лёгких. В реанимации провела несколько суток, но не справилась. И таких историй здесь очень много… – рассказывает Мария Владимировна.

Задыхаются, кашляют…

Как только я вышла из реанимации, меня обработали антисептиком и мы пошли в основное отделение, которое занимает весь третий этаж больницы. Медсестёр на посту нет, они все в работе – ставят капельницы, делают уколы, помогают пациентам. Санитарки моют полы и обрабатывают поверхности.

В одной из палат замечаю женщину, лежащую на животе.

– Я так 24-й день здесь лежу, – рассказывает 65-летняя Нина из села Деево. – Очень тяжело болела, с большим поражением лёгких. Я говорить не могла, задыхалась. Было тяжело даже до туалета дойти, а обратно из-за одышки и вовсе идти не могла. Некоторые даже падают в такие моменты, – говорит пациентка.

Медики поясняют, что буквально чудом обошлось без подключения женщины к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Всё это время она продержалась на мобильном кислородном концентраторе. Если приглядеться, то большая часть пациентов подключена к таким аппаратам. Это помогает им дышать, иначе они задыхаются, кашляют.

Врач Мария Козлова осматривает пациентку в прон-позиции

– При поражении лёгких более 50 процентов показатели насыщаемости крови кислородом очень низкие. От этого страдают все внутренние органы. Поэтому мы стабилизируем пациентов с помощью аппаратов. В воздухе 21 процент кислорода. Здоровому человеку при спокойном дыхании необходимо 8 литров воздуха в минуту (то есть 1,6 литра кислорода). Один такой кислородный концентратор подаёт от 5 до 15 литров чистого кислорода в минуту, а это в десять раз больше нормы, – комментирует врач Мария Владимировна.

В больнице имеется 40 кислородных концентраторов, и все они заняты пациентами. Также на этаже есть централизованная разводка кислорода на 17 стационарных коек.

Это не палата, это столовая…

За всё время пандемии в верхнесинячихинском госпитале пролечили 1820 человек. Изначально больницу открывали на 76 коек: 6 реанимационных и 70 общего профиля. В самый пик – в ноябре – количество пациентов доходило до 115 человек. Сейчас врачи отмечают, что уже вторую неделю идёт небольшой спад.

– Если раньше мы госпитализировали по 15-18 человек в сутки, то сейчас – по 6-8, – говорит врач Мария Козлова.

Несмотря на постоянную переполненность, в коридорах никто не лежит. А в одной из палат я даже замечаю свободную койку. Но оказывается, что это вообще не палата, а помещение столовой, где врачи были вынуждены дополнительно разместить поступающих пациентов.

Санитарки обрабатывают все поверхности в отделении

– Мы с мужем вместе заболели, и оба так тяжело, что попали в больницу, – рассказывает Ольга Прокопюк из Верхней Синячихи. – Откуда что взялось? Мы ведь пенсионеры, дома сидели. В итоге у меня 32 процента лёгких было поражено. Первую неделю дома было очень тяжело: температура никак не падала, аппетита не было, слабость. На второй неделе мы были уже в больнице. Сразу поставили систему, и стало легче. Персонал здесь очень хороший: медики во всём помогают, терпят нас. Мы благодарны им за то, что поднимают нас на ноги. Дай им бог здоровья, чтобы никто не болел и сюда не попадал! Мы не вакцинировались в своё время. А сейчас всё-таки буду, – сказала Ольга Геннадьевна.

Врачи не раз отмечают, что в стационаре вакцинированных пациентов можно сосчитать на пальцах одной руки. И они намного легче болеют, нередко даже обходятся без кислородного концентратора.

Морально тяжело

– Работать в красной зоне тяжело не столько физически, сколько морально, эмоционально, – признаются медики. Каждый день здесь работают по пять докторов, из них круглосуточно – трое. Всего в красной зоне задействовано 13 врачей, 40 медсестёр, 20 санитарок. И, конечно, все они уже устали…

– За 20 лет работы в отделении терапии я не раз встречалась с тяжёлой болезнью и смертью пациентов. Но до пандемии из 1000 госпитализированных в год умирало 40 человек! А тут за месяц умирает 25 человек, и ты ничего с этим сделать не можешь. Это же чьи-то близкие люди. Морально очень тяжело вынести столько человеческого горя, – рассказывает врач Мария Козлова. – Без слёз смотреть невозможно, как пациенты стонут, плачут. На определённой стадии ковид очень трудно поддаётся лечению. В какой-то момент организм не справляется и включает режим самоуничтожения.

Главврач Роман Козлов показывает снимок повреждённых легких

Да, с прививкой вы тоже можете заболеть, но вирус не уничтожит ваши лёгкие, поражение будет не смертельным. Но почему-то люди не хотят в это верить. Неужели только реальный страх смерти может заставить их понять? Уезжая отсюда живыми, выкарабкавшись с того света, они спрашивают врача, когда можно поставить прививку, – говорит Мария Владимировна.

Тем временем мы обошли уже всё отделение и двигаемся к месту, где с нас поэтапно снимают всё антиковидное обмундирование и обрабатывают антисептиком. От спецкостюма остаются следы на коже, которые ещё долго не проходят. Медики привыкли к этому, а также к тому, что в такой защите нелегко говорить с пациентами, заполнять истории болезни, давать назначения медсёстрам.

Многие сравнивают работу в красной зоне с войной, и враг – Covid-19 – с каждой новой волной становится всё более агрессивным, не щадит никого. На передовой – медики. Но каждый из нас может помочь им в этой борьбе, привившись, сделав ревакцинацию. Это наш шанс не попасть в красную зону.

Анастасия ФИРСОВА
Фото автора