Жительница Алапаевска Лариса Вакуева бережно хранит письма своего отца, написанные им на фронте во время Великой Отечественной войны. Мы вместе с ней вновь перечитали их, и Лариса Владимировна рассказала нам о другой стороне войны, о которой не принято говорить.
«Лёшке обязан жизнью»
— В 1941 году Владимира Бакунина, моего отца, не брали в армию, поскольку у него была открытая форма туберкулёза, так называемая каверна, — рассказывает его дочь Лариса. — Из-за этого ему регулярно приходилось делать «поддувание» лёгких. В то время они с моей матерью Ниной Татаровец жили в Ставропольском крае. Он работал директором школы, мама — учителем. Никто не ожидал, что фашисты будут наступать так стремительно. Поэтому, когда захватчики стали подходить к Северному Кавказу, отец ещё раз «поддул» кислород в поражённое лёгкое и в сентябре 1942 года добровольцем ушёл в армию. Находясь на фронте, он ни разу не вспомнил о своей болезни, туберкулёз напомнил о себе только после тяжёлого ранения.
Он был ранен восемь раз, многие пули остались с ним на всю жизнь. Но все ранения, кроме последнего, были лёгкими. Во время битвы на Орловско-Курской дуге он был ранен в локтевой сустав, и с тех пор его левая рука практически не функционировала, он стал инвалидом и уже не вернулся на фронт.
«… Я за последний бой с фашистами награждён правительственной наградой, на днях должен получить приказ для вручения. Это моя вторая награда и она особенно дорога мне, так как в этом бою я и потерял руку…» (1943 год).
Когда в 1943 году началось наступление на Орловско-Курской дуге, в состав пехоты включали всех, даже бойцов разведроты, в которую входил и мой отец. Они шли за танками, и здесь его серьезно ранило. Хорошо, что рядом оказался сослуживец Лёшка из Ростова-на-Дону, именно ему он обязан своей жизнью. Лёшка перетянул ему рану и потащил в сторону медсанбата. В первом их не приняли, он потащил его до следующего.
Отец потерял много крови и стал терять сознание. Лёшка забежал в палатку к врачам и потребовал, чтобы Володе срочно сделали операцию. Но ему ответили, что они принимают раненых в порядке очереди. А их было столько, что мой отец просто не дожил бы до оказания помощи. И тут Лёшка достал свой автомат и пригрозил, что если его друга сейчас же не возьмут, то он всех перестреляет. Отца спасли. После войны папа ещё долго пытался разыскать Лёшку, но так и не смог.
Армия Рокоссовского
«…Новости наши ты знаешь из Информбюро. Мы бьём, а он – бежит…» (14 августа 1943 года).
— Он был в армии маршала Рокоссовского, её ещё называли армией штрафников. Этого войска фашисты особенно боялись. Хотя здесь служили и порядочные, несудимые люди. Мой отец, например, всю жизнь был учителем. Почему он попал именно в эту армию, я так и не поняла.
Сначала Владимир Алексеевич был пулемётчиком, потом попал в дивизионную разведку, состоящую из нескольких групп. В его группе было семь человек. Иногда им приходилось уходить в глубокую разведку, на 150-200 километров в тыл врага, чтобы посмотреть обстановку или взять «языка». Согласно приказу Сталина, раненых и убитых на территории врага оставлять было нельзя. Нести их тела и при этом оставаться незамеченными тоже было невозможно. В их группе существовала договорённость: при тяжёлом ранении боец должен был застрелиться. А чтобы доказать командованию, что никого живого в стане врага не осталось, один уголовник в группе отрубал головы погибшим и приносил их руководству.
Владимир Алексеевич вспоминал, как однажды ему приказали расстрелять немца. Для него это оказалось очень тяжелым испытанием: одно дело убивать врага в бою, а другое – расстреливать безоружного. Тот немец, когда понял, что его ведут на расстрел, со слезами на глазах стал говорить: «Киндер», «Гитлер капут», «Рот Фронт». Но приказ нужно было исполнять… После он сильно напился, чтобы хоть как-то это пережить. Отец говорил, что навсегда запомнил голубые глаза немца, полные слёз.
Было место и мародёрству на войне. Некоторые сослуживцы, когда ползли по минному полю, снимали с убитых немцев всё, что имело ценность. Позже это даже спасло жизнь моему отцу. Его сослуживец Лёшка был одним из уркаганов в их группе. И когда он спасал его, заставив врачей оперировать вне очереди, в этот момент положил моему отцу в гимнастёрку немецкие часы, кольца и другие ценности, которые ему удалось собрать. «Тебе всё это пригодится!» — сказал он отцу. И, действительно пригодилось, когда он несколько лет провёл в госпиталях. Раненых ведь было очень много, а медицинских работников мало. И чтобы они вовремя уделили тебе внимание, иногда приходилось подкупать.
«Отличный разведчик»
«…Нинуська, я писал тебе, что не зря ношу звание гвардейца-разведчика. Я его оправдывал, оправдываю и буду оправдывать, пока жив…» (25 августа 1943 года).
— Папа особенно дорожил двумя военными наградами: медалью «За отвагу» и знаком «Отличный разведчик». Одну из них он получил после успешно выполненной операции по взятию «языка». Дело было зимой: они с сослуживцами притаились в сугробе недалеко от вражеского блиндажа, долго не могли решиться захватить его, поскольку не знали, сколько внутри человек. Вдруг совсем рядом они увидели двух немцев с рюкзаками, пришлось их ликвидировать, а при обыске нашли термос со шнапсом. Для храбрости они напились и заскочили в блиндаж с гранатами. В итоге «языка» взяли и доставили командиру.
Беременная жена в оккупации
«…Ниночка, о если бы ты знала, как охота побыть вместе и забыть хоть на время об этих проклятых фрицах, принесших нам столько горя…» (14 июня 1943 года)
— Когда отец ушёл на фронт, мама была на третьем месяце беременности. Она попала в оккупацию в Пятигорске. Сталин приказал сдать курортные города без боя, чтобы не пострадали здравницы. Мой дед, мамин отец, был председателем Пятигорского городского исполкома, и с приходом немцев вступил в партизанский отряд и ушёл в горы Карачаево-Черкесии. Моя бабушка была еврейкой, и мама была очень на неё похожа. Сначала мать укрылась от немцев в соседнем посёлке. Местные жители ей помогали: когда приходили фашисты, её закидывали тряпками и говорили, что у неё тиф. Фрицы очень боялись тифа и сразу уходили.
Со временем в этом же доме, где пряталась мама, поселился немецкий офицер. Живот у мамы на тот момент уже был очень большим. И этот немец приносил моей матери то сгущёнку, которую она никогда до этого не пробовала, то плитку шоколада, то пачку печенья. Она не хотела брать, просила больше ничего не приносить, а он говорил, что это не ей, а «киндеру». 18 февраля 1943 года я родилась. Мама рассказывала, что в этот день была бомбёжка, немцы отступали, — рассказывает Лариса Владимировна.
Вернулся с фронта
По возвращении с фронта Владимир Алексеевич со своей семьёй некоторое время жил в станице Воронцово-Александровская. В 50-х годах они уехали в Салехард. И только выйдя на пенсию, переехал на Урал в город Алапаевск, потому что здесь нашла работу его дочь Лариса. В Алапаевске Владимир работал во вневедомственной охране при молокозаводе. И как участник войны он регулярно проводил уроки мужества в школе № 4. Рассказывал детям, какой страшной и жестокой была война.
Анастасия ФИРСОВА
Фото автора и из архива семьи
