13 сентября на сцене Дворца культуры состоялся показ спектакля «Мастер и Маргарита» Московского независимого театра по одноимённому роману Михаила Булгакова.
За время двухчасовой премьеры перед глазами зрителей промелькнула вся галерея знаменитых персонажей — страницы романа завораживающе «перечитывали» семь актёров, перевоплощаясь и исполняя по нескольку ролей. «Вам кажется, что мы слишком часто меняем маски? Но ведь и в жизни мы, люди, такие…»
Этот роман изначально сложно было представить на сцене, особенно на передвижной: с минимальным набором декораций, количеством актёров труппы, с «булгаковскими» перемещениями во времени, балом у Сатаны, полётом Маргариты…
Алапаевцы получили возможность увидеть постановку, наблюдать за блестящей игрой артистов.
В составе труппы в одной из главных ролей был Ивар Калныньш — актёр, которого привыкли видеть в образах покорителя женских сердец, он сыграл сложную психологическую роль Понтия Пилата.
После спектакля с ним состоялась интересная беседа. Кстати, Ивар Эдмундович не первый раз приезжает в Алапаевск и на вопрос о нашем городе улыбнулся:
— Как говорит Азазелло, Алапаевск всё-таки не Рим.
Ему больше нравится Рим…
— Прежде всего хотелось бы поблагодарить вас, весь актёрский состав и режиссера за спектакль. Удивительно, как такое большое, многослойное произведение, где несколько сюжетных линий, смогли сжать в спектакль из двух отделений?
— Да, постановка непростая. Спектаклю почти десять лет: он немножко меняется, меняется состав — время идёт вперёд. Умер Виктор Авилов. Любой спектакль и уникален тем, что это есть живое искусство: каждый раз в зале присутствуют другие люди и своим присутствием влияют на игру актёров. Хотя композиции мы повторяем, но эмоционально он меняется. Конечно, участие в постановке требует от артистов не только знания романа, но и Библии. Как воспринимается спектакль зрителем? Думаю, что всё зависит от человека — у каждого останется своё уникальное впечатление.
— Насколько вам близок ваш герой?
— Понтий Пилат — это, конечно, не Гамлет, не Ромео. Немножко отличается от того, библейского…
— А другой персонаж, Коровьев? Две противоположности. Сложно было переключиться?
— Для меня несложно, наоборот, интересно. Коровьев, как и Бегемот, придуманные автором, воспринимается, как фольклор, плод фантазии автора.
— Во время написания романа, съёмок фильма были случаи, когда с людьми происходили мистические, необъяснимые вещи. Во время постановки спектакля было ли что-то подобное?
— Им просто не повезло. Ничего мистического не происходит: мы же конкретные люди, граждане. Если и происходит, то Булгаков здесь не причём. Конечно, здесь много знаков, символики и разных метафор. Поэтому в своё время советские власти не могли понять, о чём роман. Они не понимали, что с этим материалом делать: то ли это про них, то ли против них. И просто запретили его. Только Булгаков был и остается выше всех времен. Лично я не думаю, что в романе есть какая-то чертовщина. К тому же спектакль начинается с фразы, которая говорит сама за себя: «Это будет сеанс чёрной магии с последующим её разоблачением».
— Какую литературу вы читаете сейчас?
— Подобную литературу и, ради удовольствия, сейчас не читаю. Я уже почитал. Сейчас в основном идёт тот материал, который нужен для работы: например, чтобы войти в роль определённого героя. Хотя роман «Мастер и Маргарита» читал несколько раз: первый раз — на латышском языке в 1966 году в школьном возрасте. По-моему, это было первоиздание Булгакова, тогда он ещё не публиковался — по рукам ходили какие-то тетрадки, чуть ли не от руки написанные. Но я не был подготовлен к этой книге и далеко не всё понял. Сильные впечатления были позже, когда уже знал историю, читал Библию. Иисус Христос и Иешуа, Иершалаим и так далее… Хотя, как мне известно, Булгаков не был в Иерусалиме. Да и современного Иерусалима тогда не было. Он сделал экскурс по разным изданиям, пользовался источниками. Я считаю, что «Мастер и Маргарита» – бессмертное произведение, которое необходимо каждой эпохе, каждому поколению.
— Некоторые зрители идут на спектакль, чтобы увидеть игру конкретного актёра, и вдруг получается, что в составе его нет…
— Театр – это же производство. В любом театре, труппе есть несколько составов. Например, когда Николай Караченцев не смог играть в «Юноне и Авось», а до этого считалось, что кроме него никто не подходит на эту роль, то Марк Захаров сказал: «Нет, зритель хочет видеть этот спектакль, у меня есть равноценный актёр – Певцов. Я должен показать его зрителю».
Невозможно из-за одного актёра прекратить показ спектакля. Как бы не звучало, но все мы смертные и, как сказал Воланд, к тому же мы внезапно можем быть смертными. Театр — это тоже индустрия, и вся наша жизнь – конвейер…
Е. САМКОВА
Фото с интернет-ресурса
Шадринск.Инфо
